Вятский наблюдатель о выставке Юрия Попкова и Надежды Фроловой
К такому неоригинальному выводу приходишь после просмотра (в выставочном зале КХМ) произведений двух разновозрастных художников, не связанных общностью места и времени: московского живописца Юрия Попкова и нашей молодой соотечественницы Нади Фроловой. Их очень удачно объединили в один выставочный проект. Надю мы в целом хорошо знаем, а вот за Попкова руководству зала отдельное спасибо.
Вообще, это очень знаменитая фамилия в мире искусства: родной дядя художника великий Виктор Попков буквально гремел в 50-х, 60-х годах прошлого века. Открытый им и единомышленниками «суровый стиль» в живописи стал в свое время сильной антитезой официальному соцреализму с его застарелыми, идеологически выверенными рамками. Картины Юрия Попкова (год рождения 1954) не отнесешь к суровому стилю, хотя общее несомненно есть: сила духа, твердые нравственные основания, сложные внебытовые ситуации, антигламурные и на редкость симпатичные персонажи, в особенности женские…
Картины Юрия Попкова привлекательны даже для небольшого знатока искусства, потому что они очень интересные. Умение придумывать занятный сюжет для жанровой картины явно не относится к достоинствам вятской живописной школы, она все больше по части безлюдного лирического пейзажа. Так что зрителю будет не скучно и даже полезно поломать голову — что к чему. Почему люди среди взвихренных ветвей бегут «сломя голову». Почему грустят невесты. Зачем толпа во главе с попом собралась на краю подступивших вод. Конкретной бытовой детализации в этих напряженно-ирреальных сюжетах с яркими свето-теневыми контрастами, конечно, не найдешь, но они и не вовсе придуманные, которые, бывает, раздражают своей бессмысленной фантастичностью. Эти – осмысленные, хотя таят ненавязчивую загадку, как всякая «привидевшаяся» в состоянии сна (или еще лучше полусна) реальность.
Тут мы входим в отношение случайного духовного родства двух разных художников – Попкова и Фроловой. Ибо юная Надя, как стопроцентный художник души, обостренно чувствует мир, любовь. И пишет об этом в своих сопроводительных текстах спокойно, без глупой девической экзальтации: что вот, отношения людей на улицах наших городов могут выглядеть довольно неприглядно, грубо. Зато находиться между сном и бодрствованием — самое милое дело. Тут все бывает очень красиво, неожиданно и гармонично. Это очень продуктивное состояние, особенно когда двое влюбленных (Надя продолжает наблюдать, настойчиво изучать жизнь счастливых или самодостаточных существ), например, едут в электричке и один стережет сон другого. И что при этом происходит в их сознании. Говорю же, эта вторая (художественная) реальность куда интересней обыденной и привычной первой. По-настоящему талантливые авторы нам это всякий раз убедительно доказывают.
Людмила Нагаева
